Неточные совпадения
После графини Лидии Ивановны приехала приятельница, жена
директора, и рассказала все городские новости. В три часа и она уехала, обещаясь приехать к обеду. Алексей Александрович был в министерстве. Оставшись одна, Анна дообеденное время употребила на то, чтобы присутствовать при обеде
сына (он обедал отдельно) и чтобы привести в порядок свои вещи, прочесть и ответить на записки и письма, которые у нее скопились на столе.
— Да, так. Вы — патриот, вы резко осуждаете пораженцев. Я вас очень понимаю: вы работаете в банке, вы — будущий
директор и даже возможный министр финансов будущей российской республики. У вас — имеется что защищать. Я, как вам известно,
сын трактирщика. Разумеется, так же как вы и всякий другой гражданин славного отечества нашего, я не лишен права открыть еще один трактир или дом терпимости. Но — я ничего не хочу открывать. Я — человек, который выпал из общества, — понимаете? Выпал из общества.
На ученической квартире, которую после смерти отца содержала моя мать, я был «старшим». В этот год одну комнату занимал у нас юноша Подгурский,
сын богатого помещика, готовившийся к поступлению в один из высших классов. Однажды
директор, посетив квартиру, зашел в комнату Подгурского в его отсутствии и повел в воздухе носом.
— Да вот вам, что значит школа-то, и не годитесь, и пронесут имя ваше яко зло, несмотря на то, что
директор нынче все настаивает, чтоб я почаще навертывался на ваши уроки. И будет это скоро, гораздо прежде, чем вы до моих лет доживете. В наше-то время отца моего учили, что от трудов праведных не наживешь палат каменных, и мне то же твердили, да и мой
сын видел, как я не мог отказываться от головки купеческого сахарцу; а нынче все это двинулось, пошло, и школа будет сменять школу. Так, Николай Степанович?
— Я ему говорю: «Иди, негодяй, и заяви
директору, чтобы этого больше не было, иначе папа на вас на всех донесет начальнику края». Что же вы думаете? Приходит и поверит: «Я тебе больше не
сын, — ищи себе другого
сына». Аргумент! Ну, и всыпал же я ему по первое число! Ого-го! Теперь со мной разговаривать не хочет. Ну, я ему еще покажу!
И действительно, когда Федор Михайлович узнал о том, что было в гимназии, и призванный им
сын отперся от всего, он поехал к
директору и, рассказав всё дело, сказал, что поступок законоучителя в высшей степени предосудителен и он не оставит этого так.
Директор пригласил священника, и между им и Федором Михайловичем произошло горячее объяснение.
— А! вы здесь? — изредка говорит ему, проходя мимо,
директор, который знает его отца и не прочь оказать протекцию
сыну, — это очень любезно с вашей стороны. Скоро мы и для вас настоящее дело найдем, к месту вас пристроим! Я вашу записку читал… сделана умно, но, разумеется, молодо. Рассуждений много, теория преобладает — сейчас видно, что школьная скамья еще не простыла… ну-с, а покуда прощайте!
Крамаренко посмотрел на Передонова с удивлением и молча пробежал мимо. Он принадлежал к числу тех гимназистов, которые находили Передонова грубым, глупым и несправедливым и за то ненавидели и презирали его. Таких было большинство. Передонов думал, что это — те, кого
директор подговаривает против него, если не сам, то через
сыновей.
Она сказала между прочим, «что верно, только в их гимназии существует такой варварский закон, что матери везде прилично быть, где лежит ее больной
сын, и что она здесь с дозволения
директора, непосредственного начальника его, г. главного надзирателя, и что ему остается только повиноваться».
Мать моя сказала ему, что она не выйдет из этой комнаты, покуда
директор сам лично или письменно не прикажет ей уехать, и что до той поры только силою можно удалить ее от
сына.
Доктор был совершенно убежден в необходимости дозволить свидание матери с
сыном, особенно когда последний знал уже о ее приезде, но не смел этого сделать без разрешения главного надзирателя или
директора; он послал записки к обоим.
Директор был несколько озадачен; но обозлившийся главный надзиратель возразил ей, «что она сама, по своей безрассудной горячности, портит все дело; что в отсутствие его она пользовалась слабостью начальства, брала
сына беспрестанно на дом, беспрестанно приезжала в гимназию, возвращалась с дороги, наконец через два месяца опять приехала, и что, таким образом, не дает возможности мальчику привыкнуть к его новому положению; что причиною его болезни она сама, а не строгое начальство и что настоящий ее приезд наделает много зла, потому что
сын ее, который уже выздоравливал, сегодня поутру сделался очень болен».
— Мать мою взорвала такая иезуитская двуличность; она забыла предостережение Бениса и весьма горячо и неосторожно высказала свое удивление, «что г. Камашев хвалит ее
сына, тогда как с самого его вступления он постоянно преследовал бедного мальчика всякими пустыми придирками, незаслуженными выговорами и насмешками, надавал ему разных обидных прозвищ: плаксы, матушкина сынка и проч., которые, разумеется, повторялись всеми учениками; что такое несправедливое гонение г. главного надзирателя было единственною причиною, почему обыкновенная тоска дитяти, разлученного с семейством, превратилась в болезнь, которая угрожает печальными последствиями; что она признает г. главного надзирателя личным своим врагом, который присвоивает себе власть, ему не принадлежащую, который хотел выгнать ее из больницы, несмотря на позволение
директора, и что г. Камашев, как человек пристрастный, не может быть судьей в этом деле».
— Говорено было, благодетель, ему это, так ведь упрямец! — подхватил вместо
сына чиновничишко, чуть не до земли кланяясь
директору, — лучше бы в службу шел да помогал бы чем-нибудь отцу, а я что? Не имею состояния, — виноват!
— Ваш
сын тоже был там? Да, знаю, знаю… Он был на стороне христиан…
Директор мне говорил, что их всех наказали… Что?.. Еще сидят в карцере… Я попрошу, чтобы их освободили… Ну, прощайте, господа, и… чтобы этого более не было!
На литейном заводе «Кранделя
сыновья» служит
директором инженер Крысин.
Судьба Жени Зыбина была устроена в каких-нибудь полчаса. Евгений Николаевич договорился с
директором, отдал вперед на год деньги и на обзаведение и, поцеловав
сына, оставил его в пансионе.